Как мы потеряли «Мир»: История самой дорогой техногенной аварии России

Фотографии гигантской воронки в Якутии хоть раз видел любой: город Мирный стоит над этой пропастью. На дне — ядовитое озеро, но шахтёры спускались на лифтах прямо под него. Там, на глубине полукилометра, их ждали другие уставшие мужчины: пересменка. Открытый карьер «Мир» давно не работает, но алмазы здесь до последнего добывали именно так: в постоянном страхе, что озеро, в которое уместился бы «Титаник», обрушится сверху. Оно сочилось на людей сквозь трещины каждый день — и это была часть большого научного эксперимента.

Топ-менеджеры думали, что можно управлять стихией, постоянно улавливая подземные водопады: идея настолько же амбициозная, как и наивная. У неё были конкретные авторы и патент. Земля много раз посылала сигналы — но их никто не пытался расслышать.

4 августа 2017 года в 16 часов 35 минут отложенная катастрофа происходит: озеро прорывается внутрь подземного рудника, ломая металл и людей. 143 человека чудом спасаются, потому что не успели спуститься глубже, — но не все. Затопленный «Мир» похоронил в тот день до 14 миллиардов долларов недобытых алмазов — и ещё восемь человек, не вернувшихся из-под земли. Baza рассказывает полную историю самой известной дыры на планете.

https://mir.baza.io/

⬇ 63 года до катастрофы. Советский феминизм

Геолог делает аборт — вот так начинается алмазная эпопея страны. Хрупкая женщина с азартом в глазах, дочь расстрелянного «врага народа» из Одессы и питерской искусствоведки, — её зовут Лариса Попугаева, и она уверена, что могущественная Амакинская экспедиция ошибается: уже шесть лет самолётами и вертолётами эта организация ищет первые алмазы в Якутии. Безуспешно — потому что они ищут неправильно. Летом 1954 года Попугаева вместе с коллегой Натальей Сарсадских сделала ставку на собственный метод: отслеживать не сами алмазы, а ярко-красный камень пироп, который всегда сопровождает африканские месторождения — значит, это должно работать и у нас. Московские учёные не верили в метод и петербурженкам помогали неохотно, но карта прогноза была составлена — можно лететь.

Очень не вовремя Сарсадских родила ребёнка — минус один человек в команде. Затем забеременела сама Лариса, но она не могла пропустить самую важную поездку в своей жизни. Попугаева решается на подпольный аборт — жуткую и нелегальную тогда операцию. «Об этом знали только в нашей семье, — позже в интервью расскажет её вторая дочь. — С плачем и болью отец провожал маму в Якутию, потому что она была ещё слаба».

---
Как появляются алмазы

Вместо России — бескрайний океан. 3 миллиарда лет назад в мантии Земли при огромном давлении и температуре выше 1000 градусов Цельсия углерод прессуется в идеальные кристаллы — алмазы, прочнейший минерал. Но они всё ещё глубоко внутри Земли. Поток жидкой мантии устремляется вверх, как лавовая лампа, образовывая пузырь под корой планеты, захватывая и поднимая вверх десятки разных минералов — в том числе алмазы. Это называется плюм.

Из плюма лава с алмазами продолжает искать выход на поверхность в любой трещинке, и, когда находит, происходит взрыв. Трещин много, взрывов — тоже, и после них остаются воронки с тонкими трубками, уходящие вглубь Земли. Остывая, каждая такая «рюмка мартини» вместе с ножкой наполнена голубоватой алмазоносной породой, которая называется кимберлит. Ещё через сотню миллионов лет эти кимберлитовые трубки оказываются спрятаны под толщей другой осадочной породы и со стороны уже никак не выступают — вот почему найти их сложно.

Хотя первые богатейшие кимберлитовые трубки нашли в ЮАР, сейчас почти половина мировых залежей алмазов разведана именно в Якутии. Месторождения как бы нанизаны на вертикальную линию, идущую строго с севера на юг между 70-й и 63-й широтами, в зоне вечной мерзлоты.
---

«Амакинские» дали Попугаевой старую палатку, пару лопат, лупу и телохранителя Фёдора Беликова в качестве помощника — и их забросили в глухую тайгу. Эти двое справятся всего за два месяца: в августе первая кимберлитовая трубка в стране будет найдена. Попугаева ждёт признания, но дожидается похищения: Ларису выманивают на базу в Нюрбу, где женщину держат в заложниках ещё три месяца и не отпускают домой, пока задним числом она не запишется в экспедицию — чтобы именно «амакинские» стали первооткрывателями. Ей угрожали убийством: «Вас не найдут в пяти метрах от базы». Пообещали, что она разделит участь отца и никогда больше не увидит дочь. Шантажировали тем, что обвинят в разглашении секретов и даже в краже алмазов. Отчаявшись, Лариса подпишет договор. Так будет сфальсифицирована история.

До старости женщина называла своё месторождение «задницей» — гордость не позволяла возвращаться к этой теме: «Я увидела бездну предательства и вранья, пережила удары в спину, поэтому больше всего хочу забыть эту историю». Помощник Беликов и вовсе получил за открытие только жалкие две заплаты: оставшуюся жизнь он провёл в коммуналке на Васильевском острове в Петербурге и умер, будучи мусорщиком, в забвении девяностых.

Успех Ларисы присвоили, и одновременно стало ясно, что метод поиска алмазов от Сарсадских и Попугаевой — единственно верный. Другая великая женщина, Наталья Кинд, летом 1955-го с помощью него решает вычислить новые месторождения на четыреста километров южнее. Она делает это блестяще, но по иронии снова, как и Сарсадских, не может полететь сама. В Якутию отправляют команду молодых геологов, которые берут карту Кинд на вооружение: это Юрий Хабардин, Екатерина Елагина и помощник Владимир Авдеенко.

13 июня 1955 года — в Якутии белые ночи. Команда возвращается из очередного неудачного похода, когда замечает лисью нору в корнях высокого дерева: вокруг разрытой ямки разбросана бирюзовая земля — это кимберлит, в котором сверкает кроваво-красный камень — долгожданный пироп. Они поставят палатку в самом центре кимберлитовой трубки «Мир» — будущего крупнейшего месторождения Союза. «Мир» станет национальным брендом, промышленно добывать алмазы начнут именно здесь. Елагина отправит знаменитую шифрованную телеграмму «Закурили трубку мира, табак отличный» — но дальше её будет ждать подстава.

Открытие снова будет засекречено. Авдеенко исчезнет. Елагиной вручат грамоту и уволят. Наталью Кинд, поставившую их на верный след, тоже уволят — и только через 15 лет дадут маленький значок «первооткрывателя». Она больше никогда не вернётся к алмазам, зато станет важной частью подпольного диссидентского движения: именно Кинд переправит на Запад для печати рукописи Солженицына и Шаламова. Единственный из команды, кто получил все лавры, — Юрий Хабардин. Его наградят, в честь него назовут один из посёлков, надолго ему припишут исключительность открытия «Мира».

«Алмазных женщин» вычеркнули из списков. Главную государственную премию за открытие первых якутских месторождений получили шесть геологов и чиновников. Все — мужчины. Деревянная хибара искателей у трубки «Мир» стала первым домом будущего 30-тысячного города Мирного, а из Амакинской экспедиции выросло главное алмазное предприятие страны. Так, с истории предательства, начнётся «Алроса», или просто — Компания.

⬇ 40 лет до катастрофы. Подземная река

Всех новых сыновей в семье охотника Николая Алексеева называют Николаями — так повелось. Коренные якуты, люди, знавшие тайгу как свои пять пальцев: алмазные экспедиции использовали таких местных в роли гидов и каюров — погонщиков собачьих и оленьих упряжек. Ведь поиски новых месторождений продолжались: в Якутии открыли 15 трубок. Николай Алексеев — старший тоже работал проводником, а потом его родное село Туой-Хайа затопили ради запуска Вилюйской гидроэлектростанции: новый город Мирный с огромным карьером требовал много электричества для добычи. Советский Союз, как всегда, очень спешил и не жалел какие-то деревни ради большой стройки — такая стратегия будет продолжаться.

В 70-х алмазный «клондайк» переманит в Якутию тысячи людей: разведанные запасы драгоценного камня на километр вглубь «Мира» гарантировали стабильную жизнь на десятилетия. Самый большой алмаз, когда-либо найденный в России, тоже откопали здесь — кристалл лимонно-жёлтого оттенка весит 342,57 карата, размером с грецкий орех. Прямо у края огромной дыры построили аэропорт: до сих пор живёт миф, будто ветер засасывает в воронку самолёты и вертолёты. «КамАЗы» нарезали по серпантину кругами путь длиной 8 километров, чтобы доставить руду на поверхность.

Семью Алексеевых тоже переселили в Мирный, и все они пошли работать в Компанию. Старший сын Николай встретит здесь девушку, эвенкийку, влюбится в неё. У них появится сын, конечно, тоже Николай-младший, но вот уже собственного сына он не дождётся — позже в «Мире» ему будет суждено погибнуть.

---
Кто решает, сколько стоит алмаз

Алмазный синдикат — это самая известная в мире монополия, пропитанная чёрной кровью, империализмом и тайными сговорами. Британский капиталист и один из архитекторов апартеида Сесил Родс в 1883 году покупает главное Южно-Африканское месторождение алмазов в городе Кимберли. При поддержке банка тех самых «мемных» Ротшильдов он продолжит экспансию таким образом, чтобы новая компания De Beers контролировала все найденные на тот момент кимберлитовые трубки Африки. После этого Родс начинает продавать алмазы в Европу «по чуть-чуть», чтобы создать искусственный дефицит, — ведь теперь, кроме него, никто не мог поставить на рынок так много камней для огранки, то есть превращения их в ювелирные бриллианты. Цены сразу же взлетают вверх, De Beers будет полностью контролировать их следующие 150 лет.

Вторым шагом экспансии будет самая известная в мире рекламная кампания. В 1938 году De Beers заказывают нью-йоркскому агентству N.W. Ayer проект по продвижению бриллиантов на американский рынок — камни нужно было сделать символом помолвки, чтобы создать неиссякаемый спрос. Традицию дарить бриллиантовое кольцо невесте выдумали из пустоты, как и гениальный по простоте слоган «Бриллиант — это навсегда». За следующие 40 лет продажи компании вырастут в 100 раз, и подобный фокус со свадьбами они провернут даже в консервативной Японии.

Всё это время компания продолжала полностью контролировать цену необработанного алмаза: существовал секретный закрытый прейскурант De Beers, а оптовые контракты на продажу камней заключались с узким клубом огранщиков.

Потом в истории появляются наши алмазы: Советский Союз мог стать крупной проблемой для Синдиката в конце 50-х: открытые якутские месторождения были не менее богаты, чем африканские, и, казалось бы, это грозило разрушением всей идеальной схеме монополии. Но происходит удивительное: коммунисты идут на унизительную сделку с самыми яркими империалистами на планете только потому, что СССР остро нуждается в иностранной валюте.

В 1960 году Советы заключат с De Beers тайный договор, по которому все добытые в стране алмазы будут экспортироваться только Синдикату и только по их ценам. Некоторые источники заявляют, что это сотрудничество началось ещё раньше, в 20-х годах, когда большевики продавали De Beers конфискованные царские и «раскулаченные» драгоценности.

Таким образом СССР был интегрирован в одноканальную систему мирового алмазного рынка в качестве пассивного продавца, не обладающего никакими реальными возможностями влиять на цены, а следовательно, не имеющего рычагов управления рынком. Все камни ювелирного качества в итоге добывались именно для De Beers, а простые советские люди ничего об этом не знали.
---

Всё дело в древней подземной реке. Точка отсчёта — 19 июня 1977 года, когда первый водопад вырвался внутрь чаши «Мира» и начал медленно, но верно наполнять воронку. Геологи видят Землю словно в большем количестве измерений, чем обычные люди: они давно предупреждали, что глубже 300 метров, под слоем вечной мерзлоты, промышленников ждёт этот реликтовый поток воды, который называется «метегеро-ичерский горизонт» — все подземные слои называют «горизонтами», это как этажи в небоскрёбе наоборот. Неясно, сколько миллионов лет назад эта древняя река появилась, но она пересекала алмазную трубку «Мир» насквозь. Тогда компания примет роковое решение продолжать копать всё глубже и глубже, хотя, однажды «вскрыв» водоносный горизонт, остановить его уже невозможно.

Воду начнут откачивать и сливать в обычные наземные реки Мирнинского района, как в канализацию. Людей, живущих на берегах, советская власть даже будет убеждать, что эта жидкость из-под земли целебная: появится невероятная идея выпускать местную метегеро-ичерскую минералку и продавать её, как «Боржоми». Проект с треском провалится: вода оказалась настолько ядовитой, что разъедала металл.

Двух академиков тайно отправят в Якутию собирать материалы по экологическому ущербу от этих сбросов. Результаты будут ошеломительны: главная река района Вилюй и её притоки уже были отравлены, рыба исчезала, местные буквально пили яд и медленно умирали от желудочных болезней.

Это будет продолжаться десятилетия, пока в 1988 году карьер не остановят после очередного прорыва на отметке в 455 метров. Поток в 4 тысячи кубов каждый час — представьте себе сразу пять стандартных бассейнов из вашего фитнес-зала. Борта воронки растворялись и рушились, добывать открытым способом здесь стало попросту опасно. 17 миллиардов долларов карьер «Мир» успеет заработать для страны к этому моменту, но гораздо больше алмазов — ещё две третьих кимберлитовой трубки — останется под ним, нетронутые. От этого искушения сложно отказаться.

Ещё через пять лет Союз рухнет — алмазная утопия Мирного окажется под угрозой, пока у Компании не возникнет новая «гениальная» идея.

⬇ 14 лет до катастрофы. Дно

— [Они] ничего не боятся, неужели получится?

Март 2003 года. Доктор наук Алексей Архипов стоит у кромки километрового карьера и прикидывает цифры в голове. Именно этот человек в будущем поставит под сомнение официальную причину катастрофы на «Мире», но сейчас он наблюдает за началом амбициозного проекта — зарождения рудника прямо под карьером и его ядовитым озером. В голодные девяностые «Алроса» умудрилась углубить «дыру» ещё на сотню метров, окончательно раскупорив реликтовые водопады. С тех пор главной головной болью инженеров стала вода.

Архипов здесь с конкретной целью: «слушать» камни и искать в них трещины. В специальном институте в Петербурге команда десятилетиями создавала аппарат «акустического прозвучивания».

---
Как работает метод

Если ты хочешь пробурить много скважин, ты должен знать, когда в твоей скале появятся разрывы, — чтобы вода не прорвалась и тебя не затопило. Метод Архипова — это новаторский способ, похожий на сонар у летучих мышей, только более технологичный: аппарат создаёт миниатюрную молнию, которая громко щёлкает — звуковая волна с частотой 4 килогерца проходит сквозь камень, но преломляется от неровностей в его структуре. В итоге все трещины и пустоты внутри видно, словно тени от поднятых рук на экране проектора. Так можно «прозвучивать» породу хоть на 100 метров в глубину.
---

Чтобы создать новый «Мир» прямо под карьером с озером и продолжить добывать алмазы, «Алроса» обратилась за расчётами к малоизвестной белгородской фирме «Новотэк». Почему частную компанию выбрали вместо больших проектных институтов — загадка до сих пор, но именно «Новотэк» сделает главную ошибку, ведущую к трагедии.

Прямо там, где заканчивается дно карьера, и начинается крыша рудника: они сходятся в точке, называемой предохранительным целиком. Эта толща алмазного кимберлита, как пробка в ванне, окажется самым слабым местом. Советские инженеры советовали сделать её хотя бы 100 метров в высоту, но окончательный проект будет меняться столько раз, что в 2006 году фирма «Новотэк» оставит там всего 20 метров — и если постоянно откачивать воду, этого якобы достаточно, чтобы давление озера не смогло разрушить защиту. Вряд ли это была самодеятельность: Архипов предполагает, что идея была спущена инженерам из «Алросы» как ультимативное требование: слишком уж привлекательными были те алмазы, которые лежали на высоких горизонтах, чтобы просто оставить их нетронутыми — разрабатывать алмазное тело начнут именно с них. Сам проект назовут «сухой консервацией» карьера «Мир».

Достаточно быстро доктора Архипова отстраняют от проекта: по неофициальной версии, он, как выскочка, был слишком «неудобен» и несговорчив на «откаты». Но хуже всего, что в последующие годы «акустическое прозвучивание» не будут на постоянной основе использовать вообще нигде в построенной шахте: компания не станет «сканировать» и искать трещины, а будет следить только за сдвигами породы. Зря: земля ведёт себя иначе, когда над ней протекает огромная подземная река. Рудник начнёт неумолимо затапливать.

В 2008 году фатальное решение по 20 метрам «защитного слоя» согласовывает главная проверяющая организация России — Ростехнадзор. Но к тому моменту в корпорации «Алроса» внезапно созрел настоящий бунт.

⬇ 9 лет до катастрофы. Наркотики в лесу

— Когда отъехали с трассы (на Мирный. — Прим. Baza) в тайгу, слышу: «Вытаскивайте полиэтилен, чтобы ничего не забрызгать». (...) с жизнью попрощался, успокоился, смирился. Лежу на полу машины, жду. Руки за спиной, в наручниках. Меня вытащили, ­поставили на колени и над головой сделали три выстрела. Но не убили, — это рассказ Валентина Урусова «Русскому репортёру» о том, как ему подбросили наркотики. Жил он в Якутии с двух лет, работал с шестнадцати: летом 2008 года обычный электрик решил создать собственный независимый профсоюз.

«Профсвобода» Урусова должна была заменить «карманный» профсоюз «Алросы», который никак не помогал рабочим бороться за условия труда: «Работать нужно и день, и ночь, и в праздники, и в чужую смену — как руководство скажет. А получали оклад по восьмичасовому рабочему дню, — объяснял Урусов. — В службе, где я работал, оборудование, по-хорошему, должны были списать ещё лет двадцать назад. В итоге — постоянные аварии. То, что озвучивали, — соринка в большущей куче песка. Вот мне вырвало из руки кусок мяса — и ничего. Конечно, смертельные случаи тяжело замолчать. А переломы, травмы разные — их тысячи, и никто их не считает».

Урусов ещё не знал, во что ввязался. В августе 2008 года он провёл что-то вроде митинга прямо на главной площади города Удачного, где жил и работал, — к вечеру уже тысяча человек записались в «Профсвободу», преимущественно шахтёры. Они требовали от алмазной корпорации выплаты сверхурочных и повышения зарплат.

3 сентября трое бритых мужчин в кожаных куртках встречают Урусова прямо у домашнего подъезда: его душат, заковывают в наручники, бросают в уазик и похищают. Это оперативники ФСКН Сергей Рудов и Максим Добаркин, которые специально приехали задерживать лидера профсоюза за 600 километров из Мирного. Теперь же его повезут обратно в Мирный, в изолятор, — но машина будет делать внезапные остановки.

---
Из заявления Урусова в прокуратуру от 18 сентября 2008 года

«Кто-то подошёл ко мне сзади со стороны ног, начал прикладывать к моим пальцам что-то металлическое, — описывает Урусов. — Сказал: “Пальчики мы твои на пистолет посадили и сейчас тебя пристрелим при попытке к бегству и сопротивлению”. Через 2–3 минуты они стали мне к пальцам лепить что-то липкое. (...) После этого я услышал шорох пакета, и в левый боковой карман моей куртки мне закинули что-то. Минут через 5 меня вытащили с машины, (...) начали стрелять возле моей головы».

Урусов заявляет, что его заставили написать признание о наркотиках, угрожая убийством: «”Или останешься здесь в лесу, или будешь жив”. Добаркин требовал, чтобы я написал, что этот пакет мне передал Азизов Ренат, но я его знаю, он был моим заместителем по профсоюзной линии», — так готовился разгром всего профсоюза одним махом. «Пока я лежал на спине, Добаркин спросил: “Может, на тебя испражниться?”».

Прямо на дорожной развилке в глухой тайге у активиста проводят обыск. Понятых подвозят специально, в белом фургоне — ими оказываются сотрудники службы безопасности «Алросы». «Вытащили из кармана пакет серого цвета, — продолжает Урусов. — Рудов сразу достал весы. (...) 70,3 грамма он озвучил, (...) взял свёрток, поднёс к понятым, дал им понюхать. (...) Потом Рудов начал объяснять, что это гашишное масло». В Мирный приехали уже к вечеру: «По дороге Рудов мне говорил: “Ты знал, куда лезешь. Компания не даст тебе этим заниматься — профсоюзной деятельностью. Она сделает всё, чтобы ты и такие, как ты, [этим] не занимались”».
---

В декабре 2008 года Мирнинский суд отправил Валентина Урусова на шесть лет в колонию за хранение наркотиков. В России развернулась масштабная общественная кампания в его защиту, «Мемориал» (иноагент, ликвидирован) признал Урусова политзаключённым, а активисты ставили его фото на плакаты в один ряд с Pussy Riot и другими политзеками.

Якутские журналисты будут получать угрозы за освещение дела: редактору газеты «Городок» Алле Демидовой после коротенькой заметки позвонил тот самый оперативник Добаркин. По её словам, он был пьян: «Рассказывал, сколько пуль в меня всадит, говорил, что “сначала стреляет, потом думает”, что знает, где я живу, что “достанет” меня “хоть в Удачном, хоть в Сочи”». Журналистка мирнинской «Моей газеты» Айталина Никифорова будет вести репортажи с каждого заседания суда: «Во время одного из них Рудов отозвал меня и сказал дословно следующее: “У вас же есть старшая пятнадцатилетняя дочь. Интересно было бы посмотреть, как вы будете защищать Урусова после того, как её старые наркоманы обколют и пустят по кругу”. Тогда это однозначно прозвучало как угроза». Газету завернут в единственной городской типографии, Никифорова ради безопасности уедет в Якутск.

Внезапно через некоторое время полковника Сергея Рудова арестуют — по обвинению в злоупотреблении служебным положением, но судьбу профсоюзного лидера это не изменит. Добаркин же пойдёт на повышение и станет главой ФСКН Мирного.

«К сожалению, в Якутии мне работать не дадут, — говорил Урусов в интервью уже после освобождения. — Там нашу профсоюзную ячейку, грубо говоря, закатали в асфальт. Профсоюз разгромили полностью, зачистили под ноль. Руководство “Алросы” уволило с работы всех, кто вместе со мной начинал профсоюзную деятельность. В Якутии они попали в чёрные списки. Только совсем недавно последний из них устроился на работу». «Всё разбили, разломали, людей запугали вот этим делом настолько, что сейчас уже никто не хочет слушать. Люди очень боятся».

В итоге в 2009 году, когда рудник «Мир» наконец заработал и дал первую руду, никакого настоящего независимого профсоюза в «Алросе» не было. Тех, кто первый бы кричал об опасности и контролировал нарушения — активистов и сопротивление «снизу», — уничтожили в зародыше.

⬇ 5 лет до катастрофы. Первая смерть

Мёртвому шахтёру повезло, если от него в якутских газетах осталась хотя бы строчка казённым языком. В 2012 году на руднике «Мир» погиб первый горный мастер: «9 октября, около 14:30 по Москве, произошло обрушение кровли горной массы на отметке 270 метров. (...) при аварии шахтёр Игорь Банаев получил закрытое повреждение грудной клетки и перелом основания черепа», — это всё, что рассказали журналистам.

На самом деле Игорь родился на острове Ольхон на Байкале, рос уже в Мирном. Столяр, «рукастый парень», любил возиться с деревом, в деревне у жены до сих пор висит его люстра. Как «Мир» открылся — пошёл работать туда. Его ребёнку не было и года, когда Игоря завалило рудой, — отец мечтал обеспечить сыну высшее образование в спорте.

---
За год до этой трагедии немецкие насосы в карьере сломались — замена требовала времени, озеро стало стремительно расти и давить на дно: крыша рудника дала течь через трещины. Но инженеры «Алросы» относились к «Миру» как к своему техническому эксперименту «по живому». Решено было отойти от провалившегося проекта и ловить воду уже внутри шахт, прямо на –210 горизонте, причём парадоксальным способом: бурить дыры в предохранительном потолке, чтобы самому решать, по каким отверстиям побегут ручьи. Эту систему назвали «Трезубец».

За месяц до смерти Игоря Банаева рудник полностью останавливают — единственный раз за всё время. Это сделал тот же Ростехнадзор, который согласовал весь проект «сухой консервации», ставшей теперь «мокрой». Каждый день простоя шахты стоит очень дорого, это десятки миллионов рублей упущенной выгоды. Чтобы пойти на такой шаг, нужны были веские основания — но рудник просто запустят снова всего через 10 дней, как ни в чём не бывало: главный инженер «Алросы» лично скажет, что компания просто договорилась с проверяльщиками, убедив их, что ситуация не аварийная.
---

Когда в октябре Игорь Банаев сломал шею при обвале, в шахте было ещё 109 человек — всех их по тревоге подняли на поверхность. Уголовное дело откроют и сразу закроют: несчастный случай. Семье заплатят деньги, чтобы побыстрее замолчать инцидент. Они решили не уезжать из Мирного: «Сын учится здесь. Могила здесь. Кто будет ходить, если мы уедем?» — говорит «Базе» вдова Игоря Василиса. Она помнит, что уже тогда все шахтёры обсуждали: «Вода идёт. Но он [Игорь] никогда не жаловался, “надо — значит надо”».

⬇ 4 года до катастрофы. Ещё смерть

Апрель 2013-го — снова жертва и казённая строчка: «На доставочном штреке горизонта –310 метров прорвавшейся пульпой горной массы придавило взрывника участка вентиляции техники безопасности взрывных работ. Мужчина 1956 года рождения от полученных травм скончался». Даже его имя теперь неизвестно. Следователи начали и закончили проверку: конечно, снова несчастный случай. Рудник не остановили.

«Это равносильно тому, чтобы взять зонт, стоять под дождём, а зонт продырявить в нескольких местах. (...) Посмотрите, что мы творим! Мы ценой жизни шахтёров сегодня добываем те караты, которые должны безопасно добывать», — выступление бывшего президента «Алросы» Юрия Дойникова в якутском парламенте Ил Тумэн в том же году вошло в историю. Журналисты делали оговорку: правду-матку топ-менеджер корпорации решил резать только после того, как его уволили без выплаты «золотого парашюта». Но самих слов это не меняет: «Сегодня шахтёры боятся идти в шахту. Что мы делаем, если у нас по два месяца инженеров по технике безопасности в шахте нет? По идее, нужно шахту закрывать и всех гнать оттуда. А если не поменять сегодня проекты и идти дальше и так отрабатывать, я вам откровенно говорю: завтра при сложившейся ситуации будет столько смертей, что мало не покажется никому».

⬇ 2 года до катастрофы. И ещё смерть

13 апреля 2015-го рабочие будут чинить трубу, когда её внезапно прорвёт под давлением. От гидроудара горный мастер Дамир Валитов погибнет на месте. Родом из Ферганы, в детстве он любил кататься на лошадях. В юности занялся боксом. Затем учился на горного мастера, в восьмидесятых переехал в Россию, в Учалы — Башкортостан. Потом приехал в Мирный на заработки и проработал в «Алросе» 13 лет. Любил рыбалку и баню. За год до трагедии мечтал купить «гелендваген» и вернуться на Урал, построить там дом.

«Отец довольно часто говорил о смерти, — рассказал его сын “Базе”. — [У меня] много воспоминаний, как родители говорили о чьей-то смерти на шахте. (...) Отец жаловался на большую ответственность. Он был строгим, но справедливым». В отчёте его смерть названа «групповым несчастным случаем». Было судебное разбирательство, которое «ничем не закончилось».

---
28 октября 2015 года десять человек стали лауреатами госпремии от Дмитрия Медведева и правительства России — за якутские рудники и конкретно за рудник «Мир». В списке были и топ-менеджмент «Алросы», и специалист из Ростехнадзора Александр Филатов, и один из главных учёных «Новотэка» Григорий Гензель, и другие разработчики провального проекта «сухой консервации». «То есть тех технологий, которые не смогли защитить рудник от притока грунтовых вод. Получается, что и учёные в 2015 году не предполагали возможность катастрофы, иначе они, конечно, поостереглись бы публично заявлять об авторстве недоработанных технологий», — заключает доктор Архипов.

После катастрофы никто из них не примет свою долю вины и награду не вернёт.
---

В этом же году директором всего рудника становится Алексей Бурксер, человек с репутацией идеального послушного исполнителя, — и на то есть причины. Опрошенные «Базой» шахтёры называют его «жёстким мужиком», у которого «вообще не было понятий к людям». Принципиальный, всегда найдёт крайнего. Заставлял «писать много объяснительных» и вешал все косяки на шахтёров, даже угрожал физической расправой, если была необходимость.

Биография Бурксера эксцентрична: гражданин Узбекистана, 28 лет работал там на золотых приисках. Затем он внезапно оказался в России, сразу гендиректором одной из крупнейших золотодобывающих компаний страны — «Бурятзолота». А потом в один день Бурксера прямо в кабинете арестовали по запросу Интерпола и на два месяца посадили в СИЗО Улан-Удэ: в Узбекистане его объявили в международный розыск по подозрению в хищении, подлоге и ещё нескольких статьях. Чудесным образом Бурксера не экстрадируют, а просто выпускают на свободу — в 2015 году он без новостей и шума окажется начальником «Мира».

Вероятно, Бурксер был взят под конкретную задачу как «антикризисный менеджер», на которого в случае чего имелись рычаги давления: «Алроса» снижала затраты, но требовала вывести «Мир» на проектную мощность в 1 миллион тонн руды в год — это было единственное, что важно, и у руля нужен был жёсткий управленец. Бурксер задачу выполнил.

---
В феврале 2017 года президент «Алросы» Андрей Жарков решил уволиться: «Интерфакс» сообщал, что в «наблюдательном совете» — важнейшем органе, решающем, какой будет стратегия компании, — Жарков выступил «против корректировки бюджета компании и счёл сокращение расходов «сильным и неоправданным». Набсовет, наоборот, хотел как можно быстрее нарастить маржу и уменьшить издержки — это напрямую влияло на отслеживание состояния рудников. Незадолго до своего ухода Жарков успел даже своими глазами увидеть обрушение на руднике «Удачный», оказавшись под землёй во время топ-менеджерской экскурсии, — он чудом не пострадал.

В марте 2017-го, всего за полгода до катастрофы, президентом «Алросы» стал Сергей Иванов — сын Сергея Иванова — старшего, сослуживца Владимира Путина по ленинградскому КГБ и экс-главы Администрации Президента.
---

⬇ 6 дней до катастрофы. Крайняя смерть

Николай Алексеев с юности был верующим, но по-настоящему пришёл к Богу только в 2017 году, крестился как положено. Тот самый сын эвенкийки и внук охотника из затопленного села Туой-Хайа — про таких обычно говорят «большой и добрый». Гостеприимный, любил готовить по необычным рецептам. В 33 года Николай вдруг начал много рассуждать про возраст Христа и почему-то волноваться за своё наследие, говорить о загробной жизни. А ещё он оказался криптомиллионером. «Больше тысячи [биткойнов] на момент смерти у него было», — рассказывает «Базе» Ольга Павлова, тётя Николая. Это около 3 миллионов долларов по курсу 2017 года: «Мы пили чай, он достал ручку, тетрадь и начал всё записывать. Говорит, тут логин и пароль, сохрани себе. Записал на листке. Он хотел пригласить нас на свадьбу, снять в Якутске шикарный ресторан, заказать самолётную съёмку. (...) Таких планов, что он купит недвижимость на Мальдивах, у него не было. Он говорил “я помогу всем своим родственникам”».

Вот «казённая строчка» о гибели Николая Алексеева: «На горизонте 320 метров увеличился поток воды, в связи с чем были установлены дополнительные насосные агрегаты. Вечером на отметке 295 шахты (...) произошло обрушение горной породы. Завалило комбайн и погрузочную машину. Через несколько часов из-под завала спасатели извлекли 30-летнего машиниста».

Он ещё был в сознании, когда отказали руки и ноги. Потом — кома, экстренная транспортировка в Якутск, где врачи пытались сохранить жизнь. Через месяц Николай Алексеев умер. У него остались две дочки и беременная жена. Сын родился уже после трагедии — отец не успел увидеть его. Листок с ключом от биткойн-кошелька тётя Ольга просто потеряла. Видимо, бумажка выпала из сумочки: «Не знаю, что с этими биткойнами стало. Так там и остались эти миллиарды рублей. Вообще не могу вспомнить [логин и пароль], хоть под гипнозом».

Несчастье с Алексеевым стало предзнаменованием, о подземных ливнях на «Мире» говорил уже весь город. Шахтёры снимали на телефоны и пересылали друг другу видеоролики потопа, в котором плавает аппаратура. Каждая смена была лотереей, каждый шахтёр знал, что однажды дно прорвёт, «только бы не в мою смену». Но рудник никто не остановил. В тот же день в электронную приёмную президента России обратилась жительница Мирного Александра Дубович. Этот крик отчаяния после катастрофы цитировали все местные СМИ как доказательство, что трагедии можно было избежать.

---
Обращение № 733813, орфография и пунктуация сохранена

«Уважаемый Владимир Владимирович, я проживаю в РС(Я) г.Мирный. С 25.07.2017 топит МГОК-рудник Мир, это шахта, сегодня 29.07.17. Начальство молчит и ничего не делает. И это уже не первый случай затопления шахты за 5 лет работы рудника Мир. Что будет с людьми, где они будут работать, у всех семьи и ипотеки? Обычно они убирали сами работники следы затопления и латают дыры. прошу разобраться с этой не легкой проблемой и как строили рудник Мир и почему на речке? (...) У меня есть видео съемка о затоплении шахты».
---

⬇ 1 час до катастрофы. Прощание

4 августа 2017 года. Пятница в Мирном, зной. Солнце слепит даже вечером, а закат — почти в 22 часа. Повсюду комары и мошка — если остановиться, они тут же обволакивают тебя. Всё время нужно двигаться, желательно — побыстрее. 31-летний Глеб Миронцев собирался на смену. Своей невесте Инне он позвонил из автобуса по пути на рудник. Общаться перед началом смены была их традиция. Глеб вырос в Макеевке, единственный сын в семье потомственных донецких шахтёров. С будущей невестой дружил со школы, но в 2014-м решил уехать подальше от начавшейся войны. Вариант с «Мирным» казался Глебу перспективным. Ему трудно дался переезд в Якутию: несколько месяцев, пока делал документы для «Алросы», Глеб жил буквально впроголодь у друга на даче. Но в итоге он встал на ноги и забрал Инну к себе.

За неделю до катастрофы Глеб приболел. Банальная простуда: болит горло, слабость. Но мужчина решил, что поправится «на ногах», чтобы не злить начальство, рассказала его мама Татьяна: «Я ему звоню, говорю: “Сынок, ты взял больничный?” А он отвечает: “Нормально, я колдрекса напился. Они этого не любят. Подумают, что специально”».

4 августа утром на прощание невеста Инна почему-то сказала Глебу: «Удачи», — первый раз за всё время. Это был их последний разговор.

⬇ 30 минут до катастрофы. Пересменка

150 горняков постепенно собираются у «клетьевого ствола» — это лифт — и по очереди поднимаются на поверхность, каждый со своего уровня. Шахтёр Игорь Мазиков встречает шахтёра Михаила Неустроева: «Говорю: “Мишаня, пошли чай попьём дома”. А он говорит: “Всю смену шланг рвался, сейчас заставят объяснительную писать, если я не добурю”. Вот он и остался из-за этого шланга».

По своему графику в этот момент работали ещё четыре человека — отдельная команда бурильщиков из Белгорода, которых прислали снова сделать несколько дырок в дне озера, на –210 горизонте. Через несколько минут именно в этом месте «Мир» рухнет внутрь себя: крыша провалится и высвободит 300 тысяч кубометров воды — столько потребляет Ростов-на-Дону за сутки. Все, кто бурили на 210 горизонте, погибнут мгновенно. На остальных у шахтёров синхронно замигают лампы на шлемах: Раз. Два. Три.

⚫ 0 часов 0 минут. Катастрофа

Сначала ты чувствуешь шквал ветра: невидимый ещё поток где-то там, вдалеке, вытесняет весь воздух на своём пути, как поезд в метро. Специальная система заставляет фонарь на каске мерцать, подавая универсальный сигнал: «Авария, беги». Но убежать не успеваешь: слышишь приближающийся рокот, вместе с ним — рудная пыль облепляет лицо. Появляется синий смог, перепад давления бьёт по ушам. Гаснет свет. Потом ты погибаешь.

Волна в замкнутом пространстве шахты — это не просто вода, это ледяная густая муть, которая жжёт кожу, разъедает раны и пахнет тухлыми яйцами. Прорвавшись сквозь трещины под огромным давлением, она становится лавиной из камней, досок, арматуры и обломков. Мачмала — так эту смесь называют сами шахтёры. Она неотвратимо заполняет лабиринт, переворачивая, как спичечные коробки, даже многотонные комбайны. Плавать в ней нельзя, видеть сквозь неё — тоже. Поэтому водолазы МЧС сразу откажутся в ней работать: они просто бесполезны. Выжить в таких условиях, если ты находился на фронте потока, невозможно. Единственный шанс — если тебя не поломало и ты оказался в пузыре воздуха.

«Пошла сильная пыль, глаза щипало», — вспоминает 26-летний горнорабочий Ренат Сагдиев. Всем, кто был с ним, повезло: они все оказались «в пузыре» на –310 горизонте: «Я упал, наглотался грязи, ног в воде от холода не чувствовал, но надо было вставать и бежать. (...) Мы крепко взялись за руки и так шли вперёд, поддерживая друг друга, как единый организм». Добравшись до безопасного места, Ренат пересчитал своих: с каждого участка не хватало по одному человеку. Позвонил диспетчеру на пульте системы СУБР: кроме лампочек в каске каждого шахтёра есть ещё и датчик. Каждый раз, когда шахтёр входит в любую из пещер рудника, датчик посылает сигнал антенне на входе. Так возникает карта расположения абсолютно всех людей в шахтах, на всех горизонтах: видно, где человек вошёл и уже не вышел.

Вернувшись за несколькими машинистами на свой горизонт, Ренат снова позвонил диспетчерам: Глеб Миронцев оказался рядом, на 295-й отметке, в такой же вакуумной подушке. Они с Ренатом созвонились: «Я сказал: “Держись, брат”, — и посоветовал идти к одному выходу. Через несколько минут он перезвонил сам, сказал, что путь перекрыт. Под кровлей всё в грязи». Миронцев был абсолютно спокоен, только сказал, что потерял самоспасатель — это портативный дыхательный прибор. Он был босиком и промок.

Тогда Ренат снова собрал спасательную мини-группу. К застрявшему Глебу вели две выработки: «Мы пошли через одну, но она была закупорена грязью, развернулись, пошли через вторую — и тут снова услышали, как шумит вода. Она уже поглощала всё, идти туда — верная гибель. По этой выработке шёл основной поток. Мы вернулись, и я снова позвонил Миронцеву. Трубку уже никто не снял».

Четверо, погибшие сразу, — на –210 горизонте, Миронцев ниже, на отметке –295, ещё двое без вести пропавших — на –310 и последний, Алишер Мирзаев, ниже всех — на отметке –447. В абсолютных цифрах это почти 800 метров вниз от поверхности. У остальных были шансы на спасение, у Алишера — нет.

Вырос тут, в Мирном, знал и любил каждый его уголок. На «Мире» — с открытия. Сильный, в спортзале тягал крупный вес. В день катастрофы у Мирзаева ещё и «крайняя» смена перед отпуском, поездкой в родной Гузар, Узбекистан. Спускаться в этот день плохая примета, но ведь это «Алроса». Алишер с напарником работает «стволовым»: загружает в лифт сосуды с рудой, но именно в этот день напарника рядом не оказалось, и он был там совершенно один.

Потух свет, потом Алишер увидел стену воды. Он в будке, за ним — девятиметровая вертикальная шахта. Он успел позвонить наверх и сказать, что вода дошла до него — а значит, топит вообще весь рудник: «Мне важно было предупредить, чтобы пацаны вовремя успели выехать на поверхность». Он положил трубку и получил мощный удар в голову. Схватился за железный борт и повис прямо в потоке: «Одна стенка, которая осталась и фактически спасла мою жизнь». За следующие 30 часов он потеряет сознание три раза.

Сколько провисел, Алишер не помнит, чувство времени в таких случаях стирается: «Вода спала, но левую ногу зажало. Шевелю пальцами в сапоге и не чувствую: порвал кожу, мышцы и нервные окончания. Нога до сих пор не слушается. Я понял, что могу дышать, — это было главное. Значит, воздух есть, вода не накрывает с головой». Выдрав ногу из металла, он прыгнул с будки и потерял сознание во второй раз. Как наступила ночь, Алишер не заметил.

⬇ 1 день после катастрофы. Город волнуется

«Очнулся от холода, я был весь мокрый. Очень хотелось пить». Алишера выручил гидрант с водой, где шахтёры обычно мыли сапоги от грязи, — ржавая вода показалась тогда ему вкусной и сладкой, как сахар. Теперь ему нужно было пройти ещё 40 метров до «клетьевого ствола», то есть лифта для людей, и найти телефон, чтобы сверху спустили кабину.

Скинул с себя одежду: в рассоле с бетоном она придавала вес телу: «Я взял палочку (...) и побрёл, хромая, сквозь воду методом тыка. И тогда я подумал, что надо жить во что бы то ни стало. Бороться, пока есть силы. Ради сына, жены, родных и друзей. А до этого у меня были разные мысли: сон? Или, может, я уже умер? Или всё это происходит не со мной?»

В воде по грудь и темноте он шёл через завалы, несколько раз ныряя и выплывая уже с другой стороны. Прошёл одни ворота, вторые же склеились намертво: уровень воды за ними был по шею. Мирзаеву пришлось лезть через квадратный вентиляционный люк метр на метр. «Дошёл до клетьевого ствола. Рядом есть телефон. Снял трубку — не работает. Пришлось идти дальше. Иду — и вдруг слышу: звенит. Я не успел взять трубку. Перезвонил диспетчеру и сказал, что жив. Он ответил: “Жди”».

Кадры его спасения облетели все федеральные СМИ: прошло 30 часов, на носилках из затопленного карьера «Мир» подняли одного из девятерых шахтёров, считавшихся безнадёжными. Это даст городу надежду, что и остальных ещё можно спасти. Вокруг овации. «Никто мне не помог, я вам честно говорю. Медали получили те, кто меня якобы спасли. По телевизору показали, мол, вот, меня вытащили, шахтёра. Это они на готовое. Я [сам] пришёл до клети. Да все это знают. Пусть спасатель подойдёт ко мне и скажет: “Я тебя вытащил”. Я ему руку пожму, но нет такого человека».

Спасательную операцию действительно несколько раз будут ставить на паузу: в чаше наберётся новая вода, которая будет угрожать прорывом. Прилетевших в город родственников расселят отдельно и будут держать под присмотром так, чтобы они не могли общаться между собой: «В городе вообще не вижу журналистов! На местном телеканале новости какие-то пресные и крутят одно и то же. Такое ощущение, что стране вообще плевать на своих граждан», — это крик отчаяния Алексея Марьина, брата шахтёра Дмитрия с «Мира», в нескольких редких интервью. «Нашему начальству из Белгорода, тем, кто их сюда отправлял, вообще всё по фигу! Они оказались не при делах». «Я видел жён и матерей ребят с горизонта 310. Ходят, как полумёртвые, сидят на успокоительных таблетках — не живут, а существуют. Хуже смерти — ждать непонятно чего. Не дай бог никому».

Через WhatsApp* некто запустит рассылку сообщений о митинге в поддержку шахтёров и против руководства корпорации. В мессенджерах завирусятся фейковые фотографии трёх тел, обёрнутых в целлофан. Мэр Мирного Клим Антонов пригрозит арестами: «В городе объявлен режим ЧС, и любые несанкционированные митинги и акции будут пресекаться сотрудниками органов правопорядка. Всех, кто выйдет, разгонят и привлекут».

Почти сразу «Алроса» выступит с заявлением: якобы предварительный анализ аварии показал, что причиной катастрофы стало «резкое ухудшение горно-геологических условий и размыв вмещающих пород в карьере», — прозвучало так, будто аварию списали на погоду. Никто в это не поверит: по Мирному на асфальте и стенах домов появятся граффити, один и тот же вопрос, написанный как хештег «#Ктоубилшахтёров?».

⬇ 5 дней после катастрофы. Спасательная операция

— Давайте по-другому. Вот был «Курск», кто-то его утопил, кто-то его поднимал. Мы сейчас пришли поднимать уже.

9 августа родственников собрали на первую встречу с представителями штаба спасательной операции. Цитаты из расшифровки перепечатают многие якутские издания. Вероятно, первый мужской голос на записи — это Владен Аксёнов, замглавы МЧС:

— До этого я работал в отряде в Кузбассе, у нас потери были — каждый пятый спасатель, 37 человек за пять лет. 20 человек погибло на [шахте] «Распадская», полвзвода моего легло на [шахте] «Есаульской». Увеличивать список погибших я тоже не хочу. У меня такие же молодые парни. Мы рискуем, но каждый риск имеет свой предел. Никто же не будет по мине стучать молотком. Всё, что можем, мы делаем. Вода сойдёт — мы снова пойдём и будем искать. Будем искать до последнего.

В этот момент судьба горняков с горизонта –310 была неизвестна. Спасатели исходили из теории, что шахтёры пытались пробраться выше из тупикового тоннеля на другие уровни, где вода ушла и выходы не были заблокированы. Случай Алишера постоянно всплывал в разговорах как пример, что у них ещё есть шансы, — это было не притворство.

— Сколько они могут продержаться в таких условиях?

— Ну смотрите. Если без пищи, имея небольшой запас воды, из расчёта семь-девять дней. Если они там втроём. Как вы вот сейчас сказали, Володь, что их там трое, — пусть будет так. Мужики опытные. Будут жечь одну лампу. Вместо трёх одну, с промежутком. Согласен? А что дальше будет, Володь, как развернётся, я не знаю.

— Вот эти семь-девять дней настораживают. Уже прошло почти пять.

За день до встречи около ста человек — других шахтёров «Мира» — собрались в диспетчерской службе, чтобы предложить помощь в разборе завалов на глубине, ведь они лучше знают шахту. Спасатели допустят к этой работе единиц, потому что в тоннелях банально не хватало места для такой толпы желающих. Исключение: Алексею Марьину позволили спуститься на поиски своего брата Дмитрия. Он провёл под землёй три часа. Потом снаружи в карьер прямо с вертолёта зачем-то сбросили контейнер, пытаясь вызвать гидроудар, чтобы дно ещё раз провалилось и спустило новую воду. На собрании это вызвало недопонимание, у женщин снова сдали нервы.

— Давайте убирайте свои надписи, которые вы там от компании навешали, — «Люди дороже алмазов» и всё остальное (речь идёт про многолетний лозунг «Алросы», который можно встретить в Мирном везде, даже в поликлиниках. — Прим. Baza). Зачем они нужны, если вот они — люди? Ни техники, ни отсосов, ничего нету. Должны же были это предполагать, что это шахта… Тем более такая рухлядь эта шахта, сколько раз её закрывали? Нет, всё равно алмазы нам нужны, алмазы! Мы прекрасно живём без этих алмазов. А теперь? Что дальше? Как жить? Скажите, как жить? Я не представляю, как с этим смириться.

— Без алмазов тут всё закроется. Закрыть шахты — и полгорода закроется.

— Пусть закроется! (...) Честное слово, снимите все ваши надписи, ничего не делайте! Потому что был первый прорыв воды — весь город говорил, и всё равно людей туда отправили. Потому что теряются миллиарды. Миллиарды денег. Теряется план, теряется джип у начальства, теряются Майами всякие. А вот тут восемь мужиков простых сидят, у которых зарплата, извините, 70 тысяч. Ничего не делается, ничего.

В том, что Глеба Миронцева спасут, мама Татьяна была уверена до последнего. Собираясь в Мирный, она в голове будто слышала голос сына: «Что ты суетишься, я скоро и так приеду». Семья до сих пор считает, что Глеб был жив ещё неделю после официальной даты смерти. «Ситуация такая была: он приснился моему папе, — говорит Инна, невеста Миронцева. — Родители долго мне это не рассказывали. Приснился и говорит: “Анатолий Григорьевич, извините, пожалуйста, я, говорит, больше не могу. Я, говорит, так сильно её люблю, но больше не могу держаться”».

⬇ Месяц спустя. Траур

26 августа спасательная операция была прекращена. В Якутии объявили траур. 8 шахтёров навсегда остались под землёй среди алмазов. Кроме Глеба Миронцева это команда из Белгорода: буровики Дмитрий Жуков (26 лет), Алексей Власенко (33 года, двое маленьких детей), Дмитрий Марьин (37 лет, двое детей), Валентин Мисник (48 лет). И ещё трое мирнинцев: машинист Михаил Неустроев (42 года), начальник участка Виталий Куликов (42 года) и взрывник Игорь Степанов (35 лет, маленький сын). К импровизированному мемориалу у памятного камня на «Мире» люди начнут приносить фотографии, цветы, там же будут стоять 8 бутылочек с питьевой водой — как в Беслане. Ещё один портрет в рамочке — Николая Алексеева, биткойнового миллионера, погибшего прямо накануне катастрофы, — принесут к мемориалу позже, но девятым погибшим шахтёром в будущем памятнике он так и не станет.

«Мы глубоко потрясены произошедшим. Это трагедия для всей компании», — слова соболезнований президента «Алросы» Сергея Иванова цитировали все новостные СМИ. К его чести, Иванов был в Мирном с первого же дня катастрофы, но на финальную встречу с родственниками он почему-то не пришёл — к семьям вышли трое незнакомых людей в деловых костюмах:

— (...) Учитывая, что прошло столько времени, вы знаете, что ваши горняки погибли. Простите нас.

— Как нам забрать тела?

— Ориентировочно через год будет возможность (конечно, этого не произошло. — Прим. Baza).

— Во сколько оценила жизнь наших мужей «Алроса»? В миллион рублей?

— Во-первых, то, что «Алроса» делает выплаты, не является обязательным. Во-вторых, здесь не идёт речь об оценке жизни.

— Нет, речь идёт об оценке жизни. Вы не думайте, что мы от горя ничего не понимаем. (...) Все здесь остаются: жёны с детьми и матери. Речь идёт не о материальной компенсации, а о том, чтобы «Алроса» ответила за свои действия. Я буду судиться до конца вашей жизни. В покое здесь никто не оставит вас. Вы будете нас видеть в страшных снах. Вы не только перед Богом и перед судом ответите, но и перед нами.

⬇ 2 года спустя. Чувство вины

Осенью 2019 года начальник «Мира» Алексей Бурксер повесился. Тот самый жёсткий директор свёл счёты с жизнью с помощью резинки от штанов и вешалки в камере СИЗО — по крайней мере, именно так рассказал телеканал «Россия-24». Это произошло всего через день после ареста троих человек: Бурксера, главного инженера Манна и главу местного комбината Кисиличина обвинили в нарушении правил безопасности при ведении горных работ, повлекшем смерть, — это единственное уголовное дело о катастрофе. «Стрелочники» наконец были выбраны.

Знакомые, коллеги и друзья Бурксера уверены, что совершить самоубийство человек с его характером не мог. Хотя перед смертью он оставил записку жене и дочерям, её содержание неизвестно: семья отказывается от общения с прессой после неких угроз и сигналов «со стороны». Защитники Бурксера рассказали «Базе» о некоей экспертизе, которая показала, что мужчину пытали за три дня до смерти и даже за три часа до повешения. В морге его тело якобы видели в синяках. На похоронах Алексея отпели — хотя самоубийц не отпевают.

---
Независимое расследование

Зимой этого же года доктор наук Алексей Архипов заканчивает своё собственное расследование катастрофы и выпускает книгу — «Последний путь подземного рудника “Мир”». Вот его основные выводы и гипотезы:

Погибшие бурильщики из Белгорода, которые 4 августа делали скважины из рудника вверх, в карьер, — вероятно, и спровоцировали обрушение. Конечно, это была не их вина, а того, кто дал задание.

Архипов нашёл тендер именно на эту операцию, которую заказали фирме «Белспецмонтаж». Кто разработал схему бурения — неизвестно, но главный институт «Алросы» Якутнипроалмаз не мог не контролировать эти работы. Самое удивительное: от «буровой камеры» до воды сверху по документам достаточно было просверлить всего 14 метров, а не 20 — Архипов вычислил это по составу минералов в слоях. Это означает, что фактическая толщина «защитного слоя» в конкретном месте была ещё на 6 метров меньше, чем планировали создатели рудника, — но никто не забил тревогу.

Официально расследование причин катастрофы было поручено Ростехнадзору — тому же самому органу, который и согласовывал все изменения конструкции рудника, всю провальную борьбу с потоками воды — и всегда делал это без нареканий. Теперь же Ростехнадзор управился со своим расследованием всего за 1 месяц. Архипов считает, что это фикция.

Комиссию возглавлял Александр Филатов, который до Ростехнадзора работал в «Алросе», — это прямой конфликт интересов. Более того, именно он в 2015 году среди прочих получил премию правительства за якутские рудники, и он же имеет отношение к строительству «Мира»: Архипов нашёл соавторство Филатова в научных статьях по проекту «сухой консервации».

Полное заключение комиссии так и не было нигде опубликовано. Его просто скрыли от общества. Есть только цитаты из беседы главы Ростехнадзора с главой «Алросы». Там упоминается, что «в настоящее время в России и за рубежом нет надёжных систем контроля, позволяющих выявлять развитие образований пустот в породах». Архипов напоминает, что метод «акустического прозвучивания» был проигнорирован ещё в начале нулевых.

Сейчас на сайте «Новотэка» — главного разработчика провальной «сухой консервации» карьера вместе с «Алросой» — нет ни одного упоминания «Мира». Всё подчищено, будто они никогда не имели отношения ни к руднику, ни к катастрофе.
---

20 марта 2020 года, когда весь мир уже сходил с ума от коронавируса, Кисиличин и Манн получили по 2,5 года колонии-поселения. Следствие посчитало, что, чтобы избежать аварии, они должны были остановить работу на руднике, добыча алмазов на котором не прекращалась ни днём, ни ночью. Из истории «Мира» ясно, что топ-менеджмент не собирался идти на этот шаг. Сейчас Кисиличин и Манн уже вышли на свободу

Уголовное дело в отношении Бурксера прекратили в связи с его смертью. Зачем ему было уходить из жизни — не знает никто, ведь Бурксер, вероятно, получил бы точно такой же маленький срок.

Ростехнадзор же в своих выводах назвал катастрофу «массовым несчастным случаем». По итогам проверки он установил шестнадцать должностных лиц, виновных в аварии, каких именно — неизвестно. Сергей Иванов всего лишь понизил зарплаты 22 топ-менеджерам компании, уволив ещё двоих человек. Ни сам «проверяющий» Александр Филатов, ни специалисты «Новотэка», ни другие учёные, работавшие над провальным проектом «сухой консервации», никакой ответственности, естественно, не понесли. «Это проблема всего мира. Как человек — маленький инженер, винтик в большой системе — может оставаться человеком, специалистом и противостоять общему желанию людей, которые хотят зарабатывать деньги», — говорит Алексей Архипов.

---
Как определить, кто виноват

Со стороны вычислить долю вины каждого из топ-менеджеров корпорации очень сложно. За 17 лет, пока рудник «Мир» «резали по живому», продолжая выжимать из него алмазы, у «Алросы» сменилось 8 президентов, а главами Наблюдательного совета побывали 7 человек (это главный орган по принятию глобальных решений о развитии компании и рудников). Но авария 4 августа была именно проектной катастрофой — а значит, можно выделить несколько руководителей, подписи которых должны стоять под ключевыми ошибочными документами.

Доктор Архипов перечисляет следующих людей, вероятно, ответственных за запуск «сухой консервации» «Мира»: в 2001–2002 годах президентом «Алросы» был Вячеслав Штыров, который вскоре ушёл на пост президента Якутии. В состав правления же входили 24 человека, в том числе первый вице-президент Владимир Дюкарев, главный инженер Владимир Калитин, директор института «Якутнипроалмаз» Геннадий Мельник (это главный «мозговой центр корпорации»), директор управления капстроительства Юрий Попов и директор Мирнинского комбината Валерий Леоненко.

Фатальное решение уменьшить «защитный слой» рудника со 100 до 20 метров принималось в 2005–2006 годах, когда президентом «Алросы» был Александр Ничипорук, главным инженером — Михаил Ганченко, директором института — Алексей Ведин, директором капстроительства — Александр Чаадаев, а директором комбината — Юрий Дойников. Но к реализации этого решения в 2008 году приступила уже другая команда во главе с президентом Сергеем Выборновым. Новыми в списке стали главный инженер Александр Ефимов, директор капстроительства Игорь Соболев и директор комбината Дмитрий Мостов.

Кроме того, с 2002 по 2011 год председателем набсовета «Алросы» был Алексей Кудрин — тогдашний министр финансов России.

Наконец, Сергей Иванов стал президентом корпорации всего за полгода до катастрофы: то, насколько он был в курсе состояния «Мира» и должен ли был за такой короткий срок разобраться в проблеме и остановить рудник, — это предмет жарких политических споров до сих пор.

Полный список причастных к «проектированию» аварии или допустивших её своим бездействием растянулся бы на сотню человек — но такая глубина вины не выгодна никому.
---

Половине из шахтёров «Мира» корпорация так и не сможет найти новую работу: после катастрофы в «Алросе» начнутся масштабные сокращения предприятий в Мирном, а ещё реорганизация института «Якутнипроалмаз» — сотрудников будут заставлять переехать в Новосибирск.

В 2020 году в Якутию прилетит съёмочная группа журналиста Андрея Караулова (признан иноагентом) — снимать сюжет о сокращениях. Журналистку Леру Попову будут преследовать неизвестные, за её гостиницей установят наблюдение. «Если вы будете общаться с командой Караулова, ваша работа на этом может закончиться», — такие звонки будут получать шахтёры, готовые к интервью. По городским чатам распространят сообщение с лицом Караулова: «Не разговаривать с ним вообще, не отвечать на его вопросы, вежливо отправлять его. Может записывать на диктофон». Фильм, который журналисты снимут, по неизвестной причине будет удалён с YouTube.

⬇ 6 лет спустя. Сейчас

В сердце карьера — снова бирюзовое озеро площадью 23 гектара, которое местные называют «мирнинскими Мальдивами». Там скопилось 40 миллионов тонн воды — столько расходует вся Москва примерно за две недели. «Мир» так и остался братской могилой. Главный бренд алмазодобычи в России фактически уничтожен, десятки миллиардов рублей, вложенных в строительство рудника, залиты ядовитым рассолом, а под землёй остались алмазы на 14 миллиардов долларов в грубой оценке. Это делает катастрофу «Мира» самой дорогой техногенной аварией в России. В годовщину компания предлагает родственникам погибших бесплатные авиабилеты до Мирного.

Город замер и ждёт: каждый год «Алроса» обещала восстановить рудник, постоянно отодвигая сроки теоретического запуска, — журналисты привыкли относиться к этим заявлениям как к грёзам. Всё изменится только в мае 2023 года: на встрече главы Якутии Айсена Николаева с Владимиром Путиным проект рудника «Мир-Глубокий» заручился поддержкой президента. А потом — и господдержкой. В совершенно новую шахту, на глубоких горизонтах трубки «Мир», планируется вложить не менее 121 миллиарда рублей инвестиций. Компания обещает 400 рабочих мест для строителей и ещё 800 мест для будущих шахтёров. О конструкции рудника и его безопасности сейчас почти ничего не известно: «Алроса» держит детали в тайне. Сергей Иванов ушёл в отставку, в мае президентом корпорации стал Павел Маринычев — родом из Якутска, успел поработать в нефтянке, пока не начал делать карьеру в «Алросе». Уже летом его внесли в санкционный список США.

---
Про санкции и проблему с «кровавыми алмазами»

C прошлого века рынок алмазов усложнился: сейчас необработанные якутские камни составляют треть мирового оборота, при этом 90% всех камней проходят через Индию — там из алмазов делают бриллианты. Существует специальная международная организация «Кимберлийский процесс», цель которой — отслеживать, чтобы на мировой рынок не попадали так называемые кровавые алмазы: изначально это камни, которыми в Африке расплачивались за оружие разные повстанческие группировки, замешанные в гражданских войнах, а ещё — геноциде, рабском и детском труде. Очень хорошо это явление иллюстрирует фильм «Кровавый алмаз» с Леонардо ди Каприо.

Долгое время Россия занимала важнейшее место в комиссии «Кимберлийского процесса», а в 2021 году даже стала его председателем. Но с началом вооружённого конфликта в Украине всё изменилось. США уже ввели прямой запрет на импорт алмазов и бриллиантов из России, санкции в отношении «Алросы», а страны G7 (Великобритания, Германия, Италия, Канада, Франция, Япония и США) добиваются того, чтобы изменить статус «чистых» российских камней и собираются ввести свои запреты на импорт с января 2024 года. Одни эксперты беспокоятся, что это может сломать всю индустрию, другие замечают, что наложить санкции на алмазы вообще очень сложно: к примеру, сейчас камни «Алросы» продолжают попадать в США, поскольку они проходят огранку в Индии — и после этого считаются индийскими. Да и вообще, надёжной идентификации происхождения алмаза не существует.

Фоном для всего этого служит падение спроса на бриллианты в США и Китае — причём социологи считают, что этот тренд долгосрочный: миллениалы и зумеры просто не хотят тратить деньги на драгоценные камни, и старая реклама для них больше не работает.
---

После катастрофы у выжившего и чудом выбравшегося Алишера Мирзаева начались депрессия и панические атаки — всё, что не вяжется с образом сурового горняка и раньше казалось ему очень далёким и совсем незнакомым. Обычно хронические заболевания у шахтёров — это спина, ещё — зрение, но главное, по чему ударила эта авария, — нервная и гормональная системы. Алишер не мог заснуть ночами, ему было нужно, чтобы горел свет. А рядом должен был находиться хоть кто-то. Главное — не оставаться одному.

Врач выписал успокоительные, потом — антидепрессанты. Алишер перепробовал много таблеток — и до сих пор борется с их жуткими побочками. Остался жить в Мирном, формально его зачислили на ближайший к городу рудник «Интер», но работает Алишер только на поверхности: медкомиссия не допустила его на смены под землю.

Шахта всё равно притягивает его. Однажды Алишер всё же спустился вниз: «Хоть и незаконно, пусть меня поругают. Сначала тишина такая. И на душе по-другому стало. А когда спустились — ветер подул. Хотя свет, ребята — все были. Я говорю: что это? Они: “Не бойся, это поток, шлюзовые ворота, шахта функционирует”. Естественно, страх есть до сих пор».

Свои панические атаки Алишер описывает так: «Днём ты среди людей, общение — не сравнить с ночным страхом. Ночью все засыпают, а ты не спишь. По телевизору смотришь ужастик, там музыка, которая берёт за душу, — и мысли сразу в шахте. Авария, вот то место. [Как] поднимался, из головы не вылезает. Это надо как-то объяснить человеку. Я с этим столкнулся, вы — нет. У вас, может, здоров разум, а у меня на фоне этого, может, и нет».